В недавнем разговоре с моей любимой и старшей подругой Барбарой мы поделились друг с другом горестным состоянием наших сердец — сердец, которые разрываются от каждого нового сигнала тревоги и сообщения о насилии, наводняющего наши средства массовой информации.
Мы обе — эмпаты. Мы обе верующие. Мы обе заботимся о справедливости. Наши сердца легко разбиваются. Мы принадлежим к двум разным поколениям, двум разным этническим и религиозным группам, живем в двух разных регионах Америки. И все же мы обе испытываем схожие тревоги.
Мы обе беспокоимся о своей безопасности. Мы задаемся вопросом, может ли поход в магазин в неподходящее время или поворот на незнакомую дорогу оборвать нашу жизнь или жизнь тех, кого мы любим. Она — бабушка, которая задается вопросом, каким будет будущее ее детей и внуков; я же задаюсь вопросом, стоит ли мне появляться на свет в такое время.
Ни для кого не секрет, что мы живем в эпоху ужасающего насилия. В 2023 году в Соединенных Штатах будет зафиксирован рекорд по числу массовых расстрелов, и, к сожалению, сегодня или завтра это число, вероятно, возрастет. Но хотя массовые расстрелы происходят с ошеломляющей частотой, во всем мир это лишь малая часть кровопролития, происходящего в мире. Согласно данным Gun Violence Archive, в этом году подавляющее большинство смертей от насилия с применением огнестрельного оружия приходится на самоубийства, кроме того, были сотни случаев непреднамеренной стрельбы.
Насилие бушует, а барьеры на пути перемен сохраняются, и мало что указывает на то, что на горизонте маячат значительные изменения в политике, как на местном, так и на мировом уровне. Независимо от того, какой точки зрения мы придерживаемся в вопросе о законах об оружии, эта ужасающая эпидемия наносит ущерб здоровью всех людей.
Так как же нам найти любовь среди такой ненависти?
Сила плача
Как одиноко сидит город, некогда многолюдный! он стал, как вдова; великий между народами, князь над областями сделался данником. 2 Горько плачет он ночью, и слезы его на ланитах его. Нет у него утешителя из всех, любивших его; все друзья его изменили ему, сделались врагами ему. (Плач Иеремии 1:1-2)
В древнееврейской традиции сила плача давала человеческой душе возможность публично и наедине оплакивать и скорбеть, вспоминать и совершать ритуалы. Плач дает пространство для размышлений о взаимосвязи между разрушением и обновлением, потерей и искуплением, внешним и невыразимым.
В трагической атмосфере смерти и разрушения, царящей в нашем обществе, ощущается вязкая скорбь и сердечная боль. Каждое сообщение о массовом расстреле или бессмысленном преступлении, повлекшем за собой гибель людей, ощущается как еще один сильный удар по нашим индивидуальным и коллективным сердцам и психике. И в этом случае возникает естественное искушение ожесточить наши сердца, стать равнодушными и отстраненными.
Мы не хотим чувствовать себя подавленными тем, чему не можем помочь или изменить. Поэтому мы решаем, что, возможно, будет проще замкнуться в себе или отвернуться. Реальная опасность заключается в том, что то, что происходит так часто, может сделать нас нечувствительными к своим разрушительным и бесчеловечным последствиям, подчеркивая силу скорби.
В истории еврейских Писаний всегда находились причины для скорби: войны и убийства, изгнания и пленения, предательства и жестокости, не чуждые нашему современному пониманию. И пророки, и цари, и священники, и нищие пользовались силой плача. Они плакали и даже жаловались Богу. Они разрывали свои одежды и покрывались мешковиной и пеплом в одиночку и вместе с общиной, выражая свою скорбь.
Плач — это честная и простая форма молитвы. Он дает нам пространство и возможность смириться с невыносимым, трагическим, абсурдным, бессмысленным и непереносимым. Он дает нам свободу не держать все в себе и не искать ответов. В нашей культуре, избегающей горя, это само по себе может казаться чуждым. Мы часто боимся мужественной уязвимости, которая требуется для того, чтобы отправиться в путешествие и встретиться с глубокой пропастью наших потерь. Нам может казаться, что мы не способны или недостаточно сильны, чтобы встретиться лицом к лицу с тем, что нас беспокоит. Нам может казаться, что мы должны оставаться оптимистами, радостными и победоносными, иначе наша вера может быть поставлена под сомнение. И все же в заповедях «Блаженства» Христос говорит нам: «Блаженны плачущие» (Матфея 5:4). Акт скорби несет в себе подлинность, которая может приблизить нас к Богу, к Тому, что истинно в нас самих, к тому, что истинно друг в друге, и даже к страданиям в мире. В самом прямом смысле слова, возможно, наше сетование само по себе является протестом. Оно удерживает нас от вялого принятия беззакония и несправедливости. И поскольку мы верим в Бога любви и справедливости, мы стремимся к видению мира, в котором лев однажды ляжет с ягненком. Скорбь и сетования могут уберечь нас от холодности и соучастия, о которых Христос также предупреждал в Своем служении. Что, если мы не будем оплакивать войны, голод, расизм и обнищание? Кем мы тогда станем?
Практикуя милосердную любовь
Никому не воздавайте злом за зло, но пекитесь о добром перед всеми человеками. Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми.. (Римлянам 12:17-18)
Помимо протеста в форме скорби, есть и другие способы, которыми мы можем выразить протест против продолжающейся кровавой бойни. Что, если бы наш протест проявлялся в мелочах повседневной жизни? Что, если бы мы могли сопротивляться, удвоив нашу доброту? Что, если бы мы активно искали возможности любить сильнее, даже перед лицом насилия?
Недавно у меня была возможность проявить свою веру таким образом. Была ситуация, когда один человек, с которым я работала, не согласился с принятым мной решением. Он написал резкое электронное письмо с обвинениями, которые, по моему мнению, были ложными. Я ответила на его электронное письмо, изложив свою точку зрения, но затем мне снова пришлось продолжить работать с этим человеком и встречаться с ним. Я признаю, что какая-то часть меня хотела проявить к нему холодный прием и ответить взаимностью на то отношение, которое, как я чувствовала, он проявлял ко мне по сей день. Вместо этого я почувствовала, как что-то спросило: “А что, если ты можешь поступить по-другому? Вместо того, чтобы нападать на него или быть безразличным к нему, что, если ты сможешь ответить, относясь к ниму с достоинством и состраданием?” И я решила поступить именно так. Я не уверена, повлияли ли мои намерения на него и заметил ли он это вообще. Но я верю, что неожиданная милость может изменить ситуацию. В нашем нынешнем социальном и политическом климате есть много поводов для протеста, шествий и обращений к нашим законодателям. Я полагаю, что большинство из нас хотят что-то сделать, даже если мы не знаем точно, что именно. Но мы часто недооцениваем влияние нашего простого, но действенного выбора на общество, в котором мы живем и работаем ежедневно. Это может быть так же незначительно, как решение проявить милосердие к кому-то, кто проявлял к нам гнев; это может быть так же важно, как позвонить кому-то, кто переживает болезнь, депрессию или потерю.
Духовное и душевное исцеление
ГОСПОДЬ близок к сокрушенным сердцем и смиренных духом спасет. (Псалом 33:18)
Если эпидемия насилия указывает на болезнь на духовном и душевном уровне в нашем обществе, то мы также должны подумать о средствах лечения как на душевном, так и на духовном уровнях. Конечно, мы можем начать с политики, но на этом все не закончится. Мы должны задавать сложные вопросы о том, почему люди испытывают боль и каковы могут быть некоторые из основных коллективных причин постоянного гнева, враждебности и страха.
Как нам найти место для сложных вопросов и уделить время заботе о душах в сообществах, где мы работаем, живем и практикуем справедливость? Это тяжелая работа, потому что она может противоречить нашим культурным нормам. Это может заставить нас копнуть глубже и проанализировать, насколько нам было комфортно жить своей жизнью, игнорируя при этом неудобства. Это может заставить нас осознать, что наши привилегии ставят в невыгодное положение кого-то другого. Это может даже стать зеркалом наших собственных нездоровых состояний.
За свою жизнь я убедилась, что духовная забота о душе осуществляется не только на организованных собраниях, в церквях, духовных учреждениях или даже в профессиональных терапевтических учреждениях. Я поддерживаю все это, но чувствую, что мы можем сделать еще больше, работая сообща друг с другом. Видя возможности заботиться о людях в обществе, мы начинаем любить людей, которые никогда не посещали церковь или не имеют доступа к ресурсам по охране психического здоровья. Мы должны творчески подходить к тому, как мы практикуем и применяем это повсеместно, и как наша работа может охватить тех, кто страдает. Мы можем творчески подойти к тому, как будут выглядеть реальные проявления доброты. Я работала в местах, где люди активно задумываются о помощи, основанной на информации о травмах, и я рада, что эта концепция становится частью общего обсуждения. Я думаю, это только начало. Это тоже духовная забота о душе.
Такая простая вещь, как встречи людей, чтобы была возможность просто быть рядом и вместе глубоко дышать, – это своего рода небольшая, но действенная практика, которая может помочь нашему торопливому обществу взять паузу и создать волновой эффект. В нем говорится: “Мы здесь вместе, и мы готовы оставить место друг для друга, просто чтобы быть вместе. Мы — нечто большее, чем просто то, что мы производим; мы ценны просто потому, что мы люди”.
Что насчет вас? Какие животворные практики поддерживают ваш дух, дают пространство для освобождения или позволяют вам оставаться на связи с душами других людей?