Путь выздоровления длиною в жизнь
…поддержать и утешить людей, которым больно, — это возможность выслушать и по-настоящему понять то, что чувствует человек, а затем полюбить его в том состоянии, в котором он находится.
В Колорадо была середина октября. Листья на деревьях красиво переливались всеми оттенками красного, оранжевого и желтого — таких цветов я никогда не встречал,а когда росла в южной Калифорнии. Но в июле 2007 года моя семья собрала вещи и переехала в Денвер. А в августе я перешла в выпускной класс средней школы. Я никогда не чувствовала себя так одиноко, зная, что еще через год, когда я уеду в колледж, мне придется начинать все сначала.
Через два месяца после начала учебного года в моей маленькой христианской средней школе состоялся вечер встречи выпускников, и я была там: играла в командные игры с одноклассниками, которых едва знала. Во всей школе всего около 200 учеников, поэтому было трудно завести друзей. Казалось, что все уже сформировали свои круги общения. Не помогало и то, что я была болезненно застенчивой, и заводить друзей мне никогда не было легко.
Сегодня я изо всех сил старалась повеселиться, познакомиться с людьми, которых видела в классе каждый день, хоть немного выйти из своей раковины. Я действительно старалась. После того как мы сыграли несколько раундов в доджбол, мы перешли к перетягиванию каната. Младший класс против старшего, примерно по 50 учеников с каждой стороны каната. Мы сыграли несколько раундов, и старшеклассники побеждали. Мы придумали план, как победить младших раз и навсегда. На счет «три» мы должны были подтянуться изо всех сил.
Раз.
Два.
Три.
Мы все натягивали веревку, возбужденные перспективой победы. А потом раздались леденящие кровь крики.
Я помню, как почувствовала грубость веревки, когда она проскользнула сквозь мои пальцы.
Краем глаза я увидела, как кто-то проскочил через двери запасного выхода и вышел на поле.
«Кто-нибудь, позвоните 911!»
Несколько студентов на трибунах достали свои телефоны и набрали 911.
Я замерла. Мой взгляд был прикован к белому браслету, лежащему в луже крови на полу спортзала.
Я заметила, что один из учеников прижимает руку к животу. Другой ученик был рядом с ним, создавая импровизированный жгут из своей рубашки, пока учителя и персонал судорожно искали полотенца.
После хаоса
Когда хаос улегся, мы поняли, что произошло. Двое младших обмотали веревку вокруг одной из рук, чтобы лучше ухватиться. Когда старшеклассники все разом потянули за веревку, силы хватило, чтобы частично отрезать руки обоим младшим. Один из учеников был в шоке; именно его я видела убегающим через выходные двери. Когда мы поняли, что его нет, учитель отправился на его поиски. В ожидании скорой помощи прошла целая вечность. Некоторые ученики рыдали. Другие молились. Некоторые, как я, не знали, что делать. Двум пострадавшим ученикам предстоял невероятно трудный путь.
Полицейский департамент прислал адвокатов для пострадавших, чтобы они побеседовали с учениками и рассказали нам о том, чему мы только что стали свидетелями. Я не помню почти ничего из того, что я ответила. Помню, что всхлипывала, когда начинала осознавать всю серьезность того, что только что пережила. Через некоторое время после инцендента мы провели собрание, чтобы «отвоевать спортзал для Бога». Идея заключалась в том, что там произошло что-то злое, и мы могли бы помолиться, чтобы это зло убрать. Школа рассматривала это как способ признать, что мы пережили нечто болезненное, и в то же время дать нам возможность отойти от несчастного случая с перетягиванием каната и сосредоточиться на исцелении. И вот я отложила все это, думая, что смогу жить дальше. Мне было 17 лет, и я не хотела говорить об этом с родителями. Я не говорила об этом со своим младшим братом, который учился в первом классе той же школы и тоже был там в тот день. Я не понимала, как глубоко это на меня повлияло. Прошли годы, прежде чем я поняла, что это событие стало поворотным пунктом в моей жизни. Оно изменило мои представления о вере, травме и горе таким образом, что они влияют на меня и по сей день.
Игра в виноватых
Эта трагедия стала поводом для заголовков новостей, и часто в них неверно описывались детали того, что я пережила. Так, в некоторых репортажах неверно сообщалось, что в перетягивании каната участвовали футболисты младших и старших классов, что фактически вычеркивало меня из моего собственного опыта. Как бы мне ни хотелось притвориться, что это была просто странная, безумная вещь, которая произошла, на самом деле она была глубоко травмирующей и изолирующей. Я и так чувствовала себя очень одинокой будучи новичком в этой маленькой школе и слишком застенчивой, чтобы завести друзей. Мне казалось, что я не могу ни с кем поговорить об этом происшествии, потому что я никого не знаю достаточно хорошо. Мне казалось, что я должна быть благодарна за то, что физически не пострадала. Мне казалось, что я не заслуживаю того, чтобы горевать так же, как все остальные.
Я задавалась вопросом, почему Бог позволил случиться чему-то столь ужасному с людьми, которые любили и следовали за Ним. Я винила себя за то, что была там, дергала за веревку и причинила такую невероятную боль другому человеку. Я чувствовала себя виноватой за то, что моей первой реакцией в разгар всего этого не было упасть на колени в молитве, как это сделали некоторые мои одноклассники. Вместо этого я застыла, обезумев от собственного страха.
Выход из кризиса
Спустя годы меня направили к психотерапевту для прохождения курса EMDR-терапии. EMDR расшифровывается как десенсибилизация и переработка движений глаз. Это форма терапии, которая включает в себя использование движений глаз и двустороннюю стимуляцию, например постукивания или вибрации, чтобы помочь пациентам переработать травматические воспоминания и устранить стрессовую реакцию на травматическое событие.
Хотя я знала о реакции борьбы или бегства от травмы, в разговоре терапевт сказала мне, что, похоже, у меня была реакция «замораживания», о которой я никогда не знала. Однако на протяжении многих лет я считала свою реакцию «замораживания» духовной неудачей, признаком того, что у меня недостаточно веры, чтобы обратиться к Богу в кризисные моменты. Когда мы вместе проходили терапию EMDR, я поняла, сколько вины, гнева и одиночества я хранила в себе с того периода своей жизни. В течение нескольких недель и месяцев после аварии я чувствовала себя беспомощной и одинокой, как будто Бог привел меня в это незнакомое место, и мне некому было помочь пережить травму.
Когда моя школа пыталась оставить все это в прошлом, мне было не по себе, но я не могла сформулировать, почему. После терапии EMDR я наконец-то смогла выразить это словами. Расценив происшествие с перетягиванием каната как «духовную войну», я почувствовала личную ответственность за случившееся. Если бы я просто больше молилась, былаближе к Богу или больше читала Библию, возможно, ничего этого никогда бы не случилось. На самом деле в тот день мы могли сделать миллион вещей, чтобы изменить исход. Но мы этого не сделали. Случайности случаются. Гимназия не была захвачена злом. Не сатана заставил двух учеников обмотать веревку вокруг рук. Они просто не понимали, что делают, как это часто бывает с подростками. Точно так же и я не была виновата. Я не тянула за веревку с намерением отрубить кому-то руки. Я никогда не хотела причинить кому-то боль. Это был несчастный случай.
Что делать дальше
Через семь месяцев после аварии наступил день выпуска. Я сидела на складном стуле на полу гимнастического зала, а моя семья смотрела с трибун. Я отгоняла воспоминания о брызгах крови, перекладывая кисточку на шапке с правой стороны на левую. Класс 2008 года вместе прошел через двери запасного выхода и вышел на поле, где мы подбросили свои шапки в воздух и попрощались. В итоге у меня появились друзья.
Когда мы с друзьями говорим о том годе, мы часто размышляем о том, что нам нужно было сделать, чтобы двигаться вперед и исцелиться. В день трагедии два человека получили серьезные травмы, и моя община собралась вместе, чтобы провести для них благотворительные концерты, сборы средств и молитвенные службы. Но в спортзале было полно людей, на которых это событие тоже оказало глубокое влияние. Я не знала, что мне нужна помощь, и тем более не знала, о чем просить. Поэтому в последующие недели и месяцы я чувствовала себя так, словно меня бросили.
Когда происходят травмирующие события, они могут разрушить общество, и на всех они влияют по-разному. Может возникнуть соблазн попытаться объяснить травму, повторяя одни и те же стихи из Библии, не задумываясь и не сострадая жертвам пережитого. Но поддержка и утешение людей, которым больно, — это возможность выслушать и по-настоящему понять, что чувствует человек, а затем полюбить его таким, какой он есть. Иногда травмирующие вещи просто случаются, и быть рядом с кем-то, чтобы оплакивать и скорбеть вместе с ним, значит принести наибольшую пользу. Если вы хотите быть рядом с человеком, который только что пережил травматическое событие, вы можете предложить ему поделиться своими переживаниями или чувствами, предложить выслушать его или просто быть готовым занять его место. Выслушайте их переживания и эмоции, а не пытайтесь давать непрошеные советы или банальности.
И наконец, помните, что для выздоровления требуется время. Мои близкие друзья и семья по-прежнему готовы выслушать меня, когда я рассказываю о трагедии, но они знают, что это не тот опыт, который я хочу пережить снова. Некоторые дни могут быть тяжелее других, но я научилась опираться на людей, которым доверяю и которых люблю, и просить о помощи, когда она мне нужна.
Автор: Келси МакУильямс